Смертельная инъекция

Неразумные тарифы и стремление сделать здравоохранение самоокупаемым обрекли его на медленное умирание.

АМБУЛАТОРИЯ ВМЕСТО БОЛЬНИЦЫ

Как безнадежно больной до конца верит в чудо-доктора, который его исцелит, так и всякая сельская больница верит в спонсора, который рано или поздно спасет ее от надвигающейся гибели. В каждом российском селе вам расскажут историю, что не дальше чем в соседнем районе богатый человек на свои деньги построил и содержит сельскую участковую больницу. История эта не больше чем легенда. Но она живет и греет сердца медиков, униженных нищенскими зарплатами, обреченных неразумными нормативами и тарифами на сумасшедшую гонку, обман, приписки и в конце концов — на сокращение, увольнение и безработицу.

Когда вы, уважаемый читатель, будете держать в руках этот номер журнала, участковая больница в селе Шилово Ефремовского района Тульской области уже прекратит свое существование, лишившись стационарного отделения и больше чем половины персонала. На ее месте будет амбулатория.

Впрочем, она давно уже перестала выполнять свое изначальное предназначение. Большинство коек отдано «социальным бабушкам» — престарелым людям, у которых либо нет родственников, либо есть, но они не хотят за ними ухаживать. Даже если бы бабушек и не было, койки бы все равно пустовали, потому что лечить и некого, и нечем.

Бабушками надеялись спасти саму больницу. Но приехавшая из Тулы комиссия областного департамента здравоохранения распорядилась: признать такое использование коек нецелевым, бабушек (а иные жили здесь годами) переселить в ночлежки социального обеспечения, а больницу закрыть. Наталья Яковлевна Литвин, главный врач шиловской больницы, воспитавшая за 23 года работы сплоченный медколлектив, сегодня, как наседка, пытается спасти свой «выводок», но в отличие от глупой птицы понимает, что сделать этого не сможет. Тому есть много причин: и народу в округе убавилось, и оборудование устарело, и здание обветшало. Но основная причина — сложившийся принцип финансирования лечебных учреждений, который главным образом и вынуждает их закрываться.

НЕДОРАЗУМЕНИЕ ВСЕРОССИЙСКОГО МАСШТАБА

До недавнего времени существовало три источника, три составные части бюджета сельской больницы. «Социальные бабушки», которые теперь уже не в счет. Бюджет района, доля которого год от года сокращается и в будущем году обещает исчезнуть вслед за бабушками. И Фонд обязательного медицинского страхования — сокращенно ФОМС.

Так вот, согласно тарифам ФОМСа один обратившийся за врачебной помощью человек приносит больнице 132 рубля.

Если его госпитализировать, то это еще 900 рублей в день. В больнице четыре терапевтические стационарные койки. И три врача: общей практики, она же главный врач, педиатр — четверть ставки, стоматолог — полставки. Эти три специалиста, принимая пациентов, должны обеспечить зарплату не только себе, но и двум медсестрам, фельдшеру, санитарке, водителю, а также сделать рентабельным содержание двух фельдшерско-акушерских пунктов, которые сами этого добиться не могут.

К больнице приписаны 32 населенных пункта, в них числится около 2 тысяч жителей. Ровно на ставку врача общей практики. По тарифам больница должна принимать от 20 до 25 человек в день. В год получается около 4 тысяч. То есть каждый житель должен обратиться за помощью минимум раз в полгода. А хорошо бы чаще. Чем больше обращений, тем полнее бюджет. Чем больнее население, тем лучше для больницы. Здоровый человек медицине невыгоден. Этот алгоритм задан тарифами медстраха.

Идем дальше. Фельдшеру дан годовой «госзаказ», как называют навязанные ФОМСом тарифы, — 500 посещений. Каждое оценивается в 65 рублей. В год получается 30 тысяч. Тогда как на содержание фельдшерско-акушерского пункта (ФАП) требуется 15 тысяч рублей ежемесячно. Разбейся фельдшер в лепешку, свою зарплату он не обеспечит. Эти тарифы и стали той смертельной инъекцией, которая обрекла наше здравоохранение на медленное умирание.

— Сегодня мы как слесари-сборщики, которым дали невыполнимые планы, — говорит Наталья Литвин. — Не то чтобы помочь, даже слушать нас никто не хочет.

Здравоохранение настраивают на то, что оно должно быть самоокупаемым. Но оно не может быть самоокупаемым в принципе, потому как по Конституции каждый гражданин РФ имеет право на бесплатную медицинскую помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения. Образовавшиеся ножницы между реальными доходами и реальными расходами вынуждают медиков выкручиваться. Как? Самим идти к своим потенциальным пациентам. А проще взять карточку больного и вписать в нее фиктивное обращение. Или фиктивно положить его в стационар.

— Во время недавней проверки все четыре койки стационара шиловской больницы пустовали, даже белье на них не было помято, а по документам на них лежали больные, — говорит начальница отдела здравоохранения Ефремовского района Нина Дементьева.

Этим грешат все без исключения лечебные учреждения страны. Чем больше больница, тем больший грех.

ЗАЧЕМ ПОКОЙНИКУ СТОМАТОЛОГ?

Вот примеры из других регионов. В одной из больниц Екатеринбурга в день проверки в круглосуточном стационаре якобы находилось 573 пациента, в то время как проверяющие насчитали всего 298. Ситуация аналогична во всех проверенных больницах: в будни приписки составляют в среднем 48 процентов, в выходные — 66. Количество коек в области сокращается, а количество госпитализаций растет.

В питерские больницы в последние годы буквально повалили люди. Прямо эпидемия какая-то. Один горожанин посетил поликлинику 181 раз за год, а 17 человек ходили в течение года больше 100 раз. Как на работу. Да еще рука об руку с мертвецами. Как выяснилось, 29 счетов на лечение были выписаны медиками на давно умерших людей. Один из покойников, по документам, 4 раза посещал стоматолога. Медики так спешат выполнить нереальные нормативы, спущенные им сверху, что дело доходит до казусов. Одной страховой компании пришел счет за... ампутацию головы. Другой — за аборт у... мужчины. В одном из городов вдруг 1163 человека заболели холерой. Впору кричать во все горло об эпидемии, объявлять карантин, вызывать медицину катастроф, скорую помощь планеты. Но не было никакой эпидемии, холера оказалась вымышленной. Так накручивалась зарплата городскому медперсоналу.

Количество приписок, сделанных только одним врачом за один месяц в таганрогской городской поликлинике № 1, превысило шесть десятков!

— Нас призывали больше принимать (то есть приписывать) больных, — признается одна из врачей из Московской области. — Не забывать направлять их всех поголовно на УЗИ и анализы крови и мочи. Посещения больных, пришедших на прием в первый раз, рекомендовали записывать как вызовы на дом. Сотрудникам посоветовали при медосмотре в школе у каждого ребенка находить какое-либо заболевание: страховые компании за здоровых детей врачам не платят. «Если придраться будет не к чему, пишите «аллергический ринит». Я как педиатр могу, конечно, написать «ринит», которого нет, и не брать такого ребенка на учет, а что делать узким специалистам? Если невропатолог ставит вегетососудистую дистонию, а лор-врач — хронический тонзиллит, то они должны взять ребенка на диспансерный учет и лечить его. Нам запрещают направлять детей на рентгенографию: надо, мол, экономить пленку. Зато можно направить ребенка на рентгеноскопию грудной клетки, при которой он подвергается жесткому излучению.

И все это называется реформой здравоохранения?

Продолжение статьи читайте в журнале «Сельская новь» № 8, август 2011 г.