Каторга на экспорт

Можно ли сделать бизнес на главной российской беде - бездорожье?
Большеуковский пирог
Дорога в Большие Уки не зря так впечатляет иностранцев: километров через шестьдесят после Тюкалинска наш предпенсионного возраста «пазик» переходит в режим «прыг-скок». Радостно подпрыгивать на ухабах он будет всю оставшуюся часть пути, а это без малого три часа. И вот что любопытно: ни одной машины за все это время нам не попадается - ни попутки, ни встречной! Впрочем, чему тут удивляться: Большеуковский район, второй по площади в Омской области, по численности населения же занимает последнее место.
Про сам райцентр какой-то безымянный острослов из местных сочинил едкую, но меткую частушку: «Кто не знает горя-муки, приезжай в Большие Уки».
Таким слоганом путешественников в район, кажется, не заманишь. С другой стороны, смотря, на какой «закваске» готовить «тесто» с добавлением этой самой «мУки» и какую «начинку» класть внутрь.
Местные краеведы, к примеру, в качестве дрожжей используют собственный энтузиазм, а в пикантную начинку превращают местное бездорожье, на выходе получая экзотический туристический «пирог».
Автор рецепта - директор историко-культурного музея-заповедника «Московско-Сибирский тракт» Евгений Зензин. Главным образом благодаря ему и появился в Омской области один из самых оригинальных туристических маршрутов страны - «каторжный», - в рамках которого желающие идут по следам кандальников XVIII-XIX веков, примеряя на себя их робы и судьбины. Соответствующий задачам маршрута антураж в районе есть - в здешних краях до наших дней сохранился аутентичный участок Московско-Сибирского тракта. Сохранился он, между прочим, в статусе действующей (!) дороги между населенными пунктами Становка - Форпост.
Приняв первых гостей, жаждущих пройти скорбным путем ссыльных, Зензин и его коллеги окончательно уверовали: из большеуковского бездорожья можно извлекать прибыль, если, конечно, очень постараться.
С тех пор они и стараются! Результаты вселяют осторожный оптимизм: за четыре года существования необычного тура сибирскую грязь месили ценители старины из Европы, Штатов и даже с Ближнего Востока. Охотно бряцают кандалами и наши соотечественники, правда, все больше из других регионов.

Виды на тракт
От Больших Уков до Становки - 20 километров по грунтовке. Вместе со мной «на этап» едут Евгений Зензин и глава Становского сельского поселения Михаил Данилов, не меньше краеведов заинтересованный в том, чтобы слепить из великих большеуковских грязей привлекательный туристический брэнд.
- Становка - удивительная деревня, - приступает к экскурсии Евгений Петрович. - Основана она беглыми крепостными графов Шереметевых, Мусиных-Пушкиных, Давыдовых, примкнувшими когда-то к отрядам Емельяна Пугачева, за то и сосланными в Сибирь.
О Становке Евгений Петрович рассказывает с неприкрытым восхищением. Одно слово - родина! Когда-то он, подающий большие надежды выпускник Омского педагогического института, бросил научную карьеру в городе-миллионнике и вернулся в родные пенаты, чтобы работать простым учителем истории.
- Нет, ни разу я не пожалел, что вернулся в родные края, - рассуждает Зензин. - Я вот до сего дня вижу во сне дом, в котором прошло мое детство. Он, кстати, стоит на обочине тракта... Никакие перспективы с душевным покоем не сравнятся.
Действительно, к душевному покою в Становке располагает практически все. Такое ощущение, что попал ты в начало ХХ века. Кое-где, правда, есть приметы более современной нам цивилизации: ржавые спутниковые антенны и скелеты «запорожцев» (авто) образца 1970-х годов.
Времена, когда деревня крепко держалась на ногах, остались в туманном прошлом. Унылое настоящее - это полуразрушенный остов фермы-кормилицы и множество заброшенных, заживо съедаемых временем домов с пустыми окнами-глазницами.
Но Зензин считает, что развитие «кандального» туризма позволит влить свежую кровь в Становку. И не только в нее одну.

От «Бутырки» не зарекаются
Объезжаем здешние владения, и я ловлю себя на мысли, что мне сложно не заразиться энтузиазмом Зензина и Данилова. Они уже все продумали: тут, напротив кладбища, где упокоены основатели села, будет вновь выстроена пересыльная тюрьма. Когда-то нары на ней обновляли декабристы и их жены. Теперь, видимо, это предстоит сделать бизнесменам-экстремалам. Причем не за казенный, а за свой счет.
А из здания бывшего детского сада потихоньку начинают делать гостиничный комплекс с кафе, библиотекой и филиалом музея.
- Обслуживание такого комплекса - как минимум пять новых рабочих мест, - оценивает практическую сторону проекта по превращению Становского поселения в культурно-исторический объект Михаил Данилов. - Для нас это, поверьте, немало.
Он не просто чиновник, он из редкой породы увлеченных людей, тех, у кого глаз горит. Как и Евгений Петрович, в прошлом был учителем истории. Теперь вот дни напролет мотается по трем деревням, которые входят в его поселение, и не знает, то ли клясть здешнее бездорожье, то ли благодарить за открывающиеся возможности.
Дух истории витает в этих местах повсюду. Вот, к примеру, на деревенском магазинчике висит красочная табличка: «Радищев, следуя в Илимскую ссылку в 1771 году и возвращаясь из нее в 1796 году, проезжал село Становка». Рядом с продуктовым киоском стоит раздолбанный «жигуленок», из которого голосом солиста «Бутырки» орет на всю округу магнитола: «И застучат колеса в такт, опять в Сибирь ползет этап».
Сразу понятно, тюремная тема тут в почете.

«Караул! Где деньги взять?»
Поскольку туристическое паломничество к Московско-Сибирскому тракту пока невелико - приезжают обычно небольшими группами по два-три-четыре человека, - вместе с гостями по этапу ходит массовка из местных жителей, для большей реалистичности картинки. Скажу по секрету, что все 18 километров (такова длина «заповедного» участка) никто из туристов еще не выдержал. Обычно ломаются на втором-третьем и, взывая к милосердию, просят, чтобы их освободили от оков.
Историческая реконструкция потому так мощно и воздействует на людей, что продумана до мелочей. Участников обряжают в арестантские робы, сшитые по спецзаказу, а в холодное время года выдают в придачу к ним овечьи зипуны. «Кузнец», надев пятикилограммовые (!) кандалы на руки и на ноги «каторжан», передает их в распоряжение конного конвоя. А с конвоем не забалуешь! Был тут случай, над которым до сих пор посмеивается вся Становка. Молодой паренек, впервые приглашенный на роль охранника, выпил для храбрости бражки. На тракте вошел в раж, и давай хлестать плетью почем зря...
Среди становских артистов появились за эти годы настоящие звезды, как, например, Леонид Иванович Жигаров, получивший среди односельчан прозвище Знаменитость. Все первые кадры в телесюжетах и крупные планы в газетах - его.
В жизни Жигаров - такой же, как на фото: колоритный русский мужик с удивительно кротким взглядом, пронзительной синевой в глазах, с густой, рыжей, впроседь, бородой, которую он, кстати, отпустил с расчетом на большее правдоподобие.
- Леонид Иванович, а вы робели, когда в первый раз пошли по тракту? - пытаю я Жигарова.
- Да нисколечко! - хорохорится дядя Леня, но тут же поспешно отводит глаза в сторону.
- Понимаете, - перехватывает инициативу Евгений Петрович, - все тогда волновались! Камеру же в деревне никто не видел, и вот, пока переодевались, всем было смешно. А потом наши «кандальники» неровным строем по тракту побрели. Представьте: зима, мороз, кони, подводы. На подводах девчонки наши сидят и плачут - так в роль вошли. Кандальный звон слышно на всю деревню. Жители повыскакивали из домов: «Это что такое? Куда людей гонят-то?» Непередаваемое ощущение! А следом завыли все деревенские собаки. Вообще жуть...
В былые годы Жигаров гремел на весь район как комбайнер-передовик. Но к середине 2000-х СПК при Становке стал, будто шагреневая кожа, стремительно сокращаться в размерах. Оставшись в числе прочих за бортом, дядя Леня переключился на натуральное хозяйство.
Почетно ему, конечно, что в приятелях у него теперь и араб, и англичанин, и немец. Да только те поиграли в каторжан, поужасались русской глубинке, да и уехали, а становской звезде в этой непролазной экзотике жить да жить.
- Леонид Иванович, а вы бы хотели побывать у них с ответным визитом?
- Ой, караул, как хочется съездить куда-нибудь. А как? Где деньги-то взять? - простодушно расстраивается дядя Леня.
Из Становки мы направляемся в Форпост по тому самому, омытому слезами и кровью каторжан, Московско-Сибирскому тракту. Между прочим, этот 18-километровый участок, по которому Зензин со товарищи водят туристов, входит в десятку худших дорог России, если не возглавляет ее. С момента сдачи тракта, то есть с 1735 года, грунтовка, по которой мы едем, не знала никакого человеческого вмешательства. Шутка ли? Ощущение
прикосновения к прошлым векам усиливают верстовые столбы, аккуратно расставленные вдоль всего маршрута. Пока дорога заметена снегом, но зазвенит апрельская капель, и развезет ее так, что жителям Форпоста придется ходить домой пешком. Ни один вездеход главную большеуковскую достопримечательность одолеть не в силах. А другого пути в деревню нет.
Московско-Сибирский тракт знавал многих страдальцев. Как говорит Евгений Петрович, практически все декабристы шли на каторгу этим путем. В галерее именитых «ходоков» - Гавриил Чернышевский и Владимир Короленко.
Уголовных гнали вместе с политическими. В ссылку шли тысячи, обратно возвращались единицы. Если кто-то умирал на этапе, то конвойный отрубал мертвецу руку и забирал ее с собой, чтобы потом отчитаться перед начальством.

Назад, к расцвету!
Коли экстрим будет хорошо продаваться на экспорт, то и в Форпосте, глядишь, наступит эпоха Ренессанса. Способствовать этому должны острог, крепость и трактир, которые мечтают возвести тут краеведы. Но чтобы построить одну только крепость, нужно не меньше миллиона рублей. Заоблачные деньги для здешней широты. В сельском клубе, куда мы заглядываем на несколько минут, чисто, но не топлено. По стенам зала - стенды с фотографиями реконструкций и вырезками из газет.
На базе Форпоста уже создан детский оздоровительный лагерь. Но на детях - какой бизнес? Зензин со смехом признается, что им и со взрослых-то стыдно деньги брать. Расценки на туры у них и вправду забавные: путевка по системе «все включено» обходится в 1300 рублей на человека, из них 300 рэ уходит на номер в большеуковской гостинице, пока своя не оборудована.
- А за что больше брать-то? - искренне недоумевает Евгений Петрович. - Наш замысел мы пока еще и на треть не реализовали.
В клубе к нам присоединяется молодой предприниматель Костя. Он, как Зензин, высшее образование получал в городе, но потом, устав от омской грязи (так и сказал - грязи, имея в виду плохую экологию) и суеты, вернулся в родную Становку, открыл юридическую консультацию и взялся помогать краеведам в их хлопотах по восстановлению острога.
- Костя, скажите, а от того, что будет здесь музейная кутузка, что-то в мозгах людей сдвинется?
- По идее, Форпост - это дыра, и люди сами себе удивляются: «Как мы только тут живем?» - Костя первым отваживается назвать вещи своими именами. - А так у них появится хотя бы надежда на будущее.
Хочется надеяться на то, что благородные порывы большеуковских мечтателей увенчаются успехом. Но верят ли они сами в достижимость своих целей?
Я спросила об этом у девушки Ирины, одной из соорганизаторов и участниц «кандальных постановок»: - Если долго мучиться, что-нибудь получится, - ответила мне она. - А мучаемся мы уже долго...